Подробности

Категория: Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. Избранные психологические труды. Леонтьев А.А.

квазисловом, второй — с «горячим» («темным»), контрольной группе давался текст без квазислов. После прочтения текстов всем испытуемым задавался вопрос, относившийся к содержанию текста и требовавший выбора одной из двух характеристик: горячий — холодный (или светлый — темный). Если в контрольной группе распределение ответов было случайным, то в экспериментальных оно значимо коррелировало с оценкой квазислова (более 70% совпадений в ответах). При беседе ни один из испытуемых не смог обосновать свой выбор.

Парадоксальным образом основная проблематика психолингвистических исследований недавнего прошлого — поиски «психологической реальности» лингвистических единиц и структур — развертывалась на периферии той области исследования, которая прежде всего интересует психолога, то есть функционального анализа роли языковых характеристик (и формальных характеристик текста) в процессах восприятия и дальнейшего использования того, что стоит для реципиента «за» текстом. Понятие образа содержания текста чуждо психолингвистике. Психологический в собственном смысле слова подход к тексту, опирающийся на представление об активном, целенаправленном характере психической деятельности и о языке (тексте) как одном из средств этой деятельности, требует фундаментального пересмотра статуса психолингвистических исследований в рамках психологии, пересмотра предмета и концептуального аппарата психолингвистики.

Литература

1.Батов В. И., Сорокин Ю. А. К вопросу о применении метода семантического дифференциала для установления авторства текстов// Общая и прикладная психолингвистика. — М., 1973.

2.Бондарко Л. В., Зиндер Л. Р. Исследование фонетики// Основы теории речевой деятельности. — М., 1974.

3.Борисова Т. Н. Скорость чтения и стратегия смыслового выражения// Смысловое восприятие речевого сообщения. — М., 1976.

4.Брудный А. А. Понимание как философская и психологическая проблема// Вопр. филос. — 1975. — №10. 

5.Журавлев А. П. Символическое значение языкового знака// Речевое воздействие. — М., 1972.

стр 244

стр 234 |оглавление|стр 235|стр 236|стр 237|стр 238|стр 239|стр 240|стр 241|стр 242|стр 243|стр 244|стр 245|стр 246|стр 247|стр 248|стр 249|стр 250|стр 251|стр 252|стр 253|стр 254

Подробности

Категория: Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. Избранные психологические труды. Леонтьев А.А.

предшествующих этапов восприятия формируется глобальный образ содержания текста [см. 7].

Несколько по-иному организованы эти процессы в условиях чтения «по диагонали», например, быстрого чтения. Здесь промежуточный этап семантического синтеза на уровне высказывания, по-видимому, отсутствует, а перцептивный анализ связан с вырванными из текста отдельными опорными компонентами (словами, словосочетаниями). Реципиент, бегло просматривая текст и выбирая из него такие опорные элементы, которые могут быть в дальнейшем синтезированы в целостный образ в тексте (такой выбор, в свою очередь, предполагает существование субъективной иерархии содержательных элементов текста по их потенциальной значимости для содержательного синтеза, то есть способность выделить в тексте слова, наиболее непосредственно связанные с его темой, ее возможным развертыванием и т. п. [3]), производит одновременно их семантический анализ и синтез образа содержания текста. Конечно, этот образ содержания текста не носит в этом случае такого детализованного характера, как в первом случае: он более субъективен, более связан с «большой» деятельностью, в которую включено восприятие; и нередко отображает не столько объективное содержание, не столько микрокосм текста, сколько отношение реципиента к этому содержанию, его общую оценку, опосредованную особенностями личности реципиента. Он более статичен.

Действительным предметом восприятия текста в обоих случаях является не текст как лингвистическая данность, а содержание текста в широком смысле, то есть то в его содержании, что существенно для дальнейшего использования в «большой» деятельности. Это может быть цель или мотив коммуникатора, содержание, цель и условия деятельности общения или другой деятельности, опосредованной данным текстом. Так или иначе, текст как объект психолингвистического исследования выступает прежде всего как организованное смысловое целое, а его формальная структура и объединяемые ею компоненты текста служат лишь опорой при выявлении этого смыслового целого и оперирования с ним¹.

-------------------------------- 

¹ Отсюда необходимость иного подхода к лингвистике текста — перенесение акцента с его связности на его цельность (см.: 13, а также первый раздел настоящей главы).

стр 242

стр 234 |оглавление|стр 235|стр 236|стр 237|стр 238|стр 239|стр 240|стр 241|стр 242|стр 243|стр 244|стр 245|стр 246|стр 247|стр 248|стр 249|стр 250|стр 251|стр 252|стр 253|стр 254

Подробности

Категория: Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. Избранные психологические труды. Леонтьев А.А.

В указанном плане основными представляются три задачи экспериментального изучения текста, представленные в современной советской психологии:

а)исследование глобальных характеристик восприятия и оценки текста как смыслового целого. В этой области следует назвать работы Ю. А. Сорокина и В. И. Батова по оценке текста методом семантического дифференциала, выявившие в числе других данных соотнесенность оценки текста с личностными характеристиками коммуникатора, что дало возможность практического использования указанных исследований для атрибуции текстов [смотрите 1; 14];

б)исследование иерархии процессов смыслового синтеза образа содержания текста. Эти процессы исследованы в лаборатории А. А. Брудного [4 и др.];

в)выявление опорных элементов этого синтеза при различной функциональной направленности текстов и зависимость их выбора от характеристик деятельности, опосредованной данными текстами. Так, в исследовании Н. Д. Зарубиной показано, что «воспринимающий руководствуется набором интуитивных правил, которые, обнаруживая формальные сигналы, определяют для него роль коммуникативной и экспрессивной нагрузки того или иного отрезка текста» [6. С. 83]. Материалом для эксперимента здесь служили различные по размеру предложения письменного текста, определявшие для испытуемого смысловое членение семантически неотмеченного текста.

Особняком стоит исследование Е. И. Красниковой [8], выявившее одновременно два существенных момента: бессознательный характер синтеза образа содержания текста и возможность непосредственного использования в таком синтезе перцептивных характеристик. Эксперимент заключался в том, что трем группам испытуемых (две экспериментальные и одна контрольная) предъявлялись идентичные тексты, различавшиеся лишь введенными в них (в качестве собственных имен) квазисловами. Эти квазислова были составлены из звуков (букв), получивших в более раннем эксперименте А. П. Журавлева [5] статистически весомую оценку по шкалам Осгуда (холодный — горячий, светлый — темный и т. д.). Первой экспериментальной группе предъявлялся текст с «холодным» (в другой серии «светлым»)

стр 243

стр 234 |оглавление|стр 235|стр 236|стр 237|стр 238|стр 239|стр 240|стр 241|стр 242|стр 243|стр 244|стр 245|стр 246|стр 247|стр 248|стр 249|стр 250|стр 251|стр 252|стр 253|стр 254

Подробности

Категория: Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. Избранные психологические труды. Леонтьев А.А.

текстом, а только с той его частью, которая несет в себе эту информацию.

Как же строится динамический образ содержания текста? Мы не случайно говорили выше о «мире текста»: как и образ большого мира, макрокосма, образ содержания текста неразрывен с образами отдельных компонентов этого мира. Мы можем воспринимать как целое предметный мир, окружающий нас, только при условии, что в нем есть что-то постоянное, опорные элементы, отображенные в нашем сознании в виде образов «низшего» порядка — образов отдельных предметов, включенных в единую действительность и — по сравнению с образом мира — константных. Чтобы образ мира изменялся, в нем должно быть что-то относительно неизменное.

То же и в тексте. Только роль образов предметов в нем выполняет образ содержания слова. Этот образ, который можно иначе назвать психологическим эквивалентом значения, обладает особой психологической структурой, кратко проанализированной нами в другой работе [13]. Специфичность этой психологической структуры, несводимость ее к лингвистической структуре значения и, в частности, несовпадение психологически оперативных и априорно выделяемых лингвистом семантических признаков продемонстрированы в ряде экспериментов [см. 2].

Модель восприятия текста выглядит в свете сказанного выше следующим образом. 

Происходит поэтапный синтез смыслового содержания текста на базе перцептивного анализа и параллельно происходящего содержательного анализа (включая смысловое прогнозирование) речевой цепи. В результате перцептивного анализа, который носит избирательный (эвристический) характер [19], происходит опознание и удержание в кратковременной памяти образов отдельных языковых единиц (прежде всего слов). Далее происходит одновременный процесс выделения в семантическом содержании образа-слова отдельных, значимых в данном контексте и ситуации семантических компонентов и синтеза этих компонентов в осмысленное целое, так что и на этом уровне как семантический анализ, так и синтез имеют эвристическую природу, хотя и опираются на имплицитное знание о лингвистических структурах и структурах текста. Наконец, на базе

стр 241

стр 234 |оглавление|стр 235|стр 236|стр 237|стр 238|стр 239|стр 240|стр 241|стр 242|стр 243|стр 244|стр 245|стр 246|стр 247|стр 248|стр 249|стр 250|стр 251|стр 252|стр 253|стр 254