ны, предмет дискуссии оказывается неуловимым. Действительно: бессознательное интерпретируется через бессознательное; рационально непознаваемое — через утверждение непознаваемости; предмет научного знания — через отрицание правомерности всякого научного знания... С другой стороны, лаканизм (как и экзистенциализм) невозможно критиковать с позиций того, что можно назвать «вульгарным рационализмом» в психологии, и в этом — один из важнейших уроков дискуссии с ним. 

Поясним нашу мысль. Утверждая примат рационального подхода в науке о человеке, мы стоим перед опасностью своего рода редукционизма. Речь идет о редукции сложной психической онтологии личности и деятельности к отдельным уровням и компонентам психической жизни, поддающимся дискретному рефлексному анализу, о редукции психики к сознанию; о сведении общего к частному. Конечно, никто из ведущих советских психологов, стремившихся к построению глобальной модели психики, сознания, деятельности, личности, — и в частности, ни С. JI. Рубинштейн, ни А. Н. Леонтьев, — не попадались в сети такого редукционизма; к сожалению, нельзя сказать того же о некоторых из тех, кто развивал их взгляды. Одной из причин этого является недостаточность самого понятийного аппарата современной психологии и необходимость на определенном этапе строить научную теорию в рамках понятийно-терминологической системы, не вполне адекватной этой теории. Отсюда такие новые для психологии понятия, как «интенциональные» и «операциональные» компоненты деятельности у А. Н. Леонтьева, и т. д. (см. об этом ниже); отсюда новый интерес психологов к бессознательному и к психологии искусства как своего рода исследовательскому полигону для расширения и обновления научного аппарата психологической теории — и так далее. Во всяком случае, сейчас бесплодность описанного выше редукционизма ясна любому думающему психологу, хотя конкретные пути к его преодолению еще не полностью определились. Психология стоит перед необходимостью заново определить свой предмет и, не уступая иррационализму базисных позиций, по-новому понять и саму научную рефлексию, и объективную системность психической жизни. Иначе мы будем метаться между 

стр 93

стр 86|оглавление|стр 87|стр 88|стр 89|стр 90|стр 91|стр 92|стр 93|стр 94|стр 95|стр 96|стр 97|стр 98|стр 99|стр 100|стр 101|стр 102|стр 103|стр 104|стр 105|стр 106