сти, по определению, не индивидуальной, а совместной, социальной по своей сущности, если не по внешней форме. Как писал еще в 1922 году С. Л. Рубинштейн, «субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется, он в них созидается и определяется. Поэтому тем, что он делает, можно определять то, что он есть...».

Пусть мы вслед за Толстым будем искать Бога в человеке. Но тогда придется согласиться с тем, что этот процесс, по определению, бесконечен (то есть найти Бога в себе принципиально невозможно), потому что человек не остается тем же самым — он меняется, он развивается вместе с развитием его отношений к миру и как следствие этого последнего. Возможны два других логических выхода — или это развитие не распространяется на «решение нравственных проблем», на поиск в себе подлинного человека, а в жизни ее потаенного смысла, но это, безусловно, не так — порукой тому историческая психология, да и просто история философии и этики. Или Бог развивается вместе с человечеством, и каждое поколение будет искать и, может быть, находить своего Бога, будет по-новому видеть смысл жизни. Но это попахивает ересью, с точки зрения ортодоксального (и не только православного) христианства.

«Остальное» не остальное, а главное — во всяком случае в плане развития. Деятельность и личность как ее момент никогда не «приложатся» к самопознанию — дело обстоит как раз наоборот. Даже если, по Толстому, действует в человеке «не он, а Бог», Бог сначала действует и лишь как следствие этого открывает в человеке человеческое.

Во-вторых, потому, что подход, заявленный Б. С. Братусем, отрицает подлинную субъектность, самоценность человека. Ведь вся жизнь, если верить автору, есть «прояснение, выявление запечатленного в человеке образа». Ни о каком саморазвитии личности здесь не может быть и речи. И критика автором идеи самоактуализации личности очень характерна — она сводится как раз к тому, что начисто противоречит логике самой этой идеи, а именно к обвинению ее в приспособлении личности к миру. Мне кажется, что Б. С. Братусь (вместе с Толстым — смотрите его известную статью «Прогресс и определение образования») здесь погрешил опять-таки против историзма. И прежде

стр 133

стр 130|оглавление|стр 131|стр 132|стр 133|стр 134