этим путем идут лучшие писатели-фантасты, перенося получившуюся модель на другие планеты и в другие галактики, строя воображаемые миры. Это и есть в нашем понимании «универсальная» позиция, от universum — вселенная. Это не анализ дальнейшего, пусть резко отличного, развития того, то было, а анализ того, что могло бы, а при определечнных условиях должно было бы произойти. 

А. Г. Асмолов довольно подробно пишет о понятии ароморфоза у А. Н. Северцова и понятии преадаптаций у Н.И. Вавилова. В развитии биосферы и ноосферы подобных процессов, в принципе не объяснимых на уровне классического детерминизма, сколько угодно. Достаточно привести два примера. Один связан с демографией: известно, что резкое уменьшение доли мужчин в обществе, например, после истребительных войн влечет за собой почти сразу повышение рождаемости мальчиков. Другой приводится в посмертно опубликованной статье Натана Эйдельмана: имеется определенная корреляция между готовностью к принятию новых художественных ценностей, так сказать, квалификацией массового читателя-зрителя-слушателя, и числом высокоталантливых и гениальных писателей и художников (композиторов, исполнителей и т. д.). Пушкины, Лермонтовы, Тютчевы рождаются тогда, когда их ждут и когда их есть кому ждать. Не обязательно здесь искать библейского Господа или гегелевский мировой разум, но во всяком случае можно поставить вопрос — на каком уровне телеологическое объяснение превращается в детерминистское? Где «зачем» превращается в «почему»? А поставить его можно только при условии принципиального отказа от глобального подхода в пользу универсального.

Универсальная в указанном смысле позиция А. Г. Асмолова хорошо сочетается в его концепции личности с бахтинской идеей диалога человека с миром и леонтьев-ской — о тождественности сознания и действительности. Психика человека как часть мира, а не простое его отражение, если угодно, как продолжение предметного, «внешнего» мира в голове каждого из нас. Или, говоря словами о.Павла Флоренского, «признание разума причастным бытию и бытия причастным разумности. А если так, — продолжает Флоренский, — то акт познания есть акт не только гносеологический, но и онтологический, не только идеальный, но и реальный. Познание есть реальное вы-

стр 130

стр 127|оглавление|стр 128|стр 129|стр 130|стр 131